Две версии – один закон

— Когда и почему возникла потребность в новом законе об архитектуре? Что было сделано в этом направлении за последние годы?

— Надо сказать, что архитектурная общественность довольно пассивно относится к этому закону. Для меня это удивительно, потому что именно он определит нашу жизнь на долгие годы, если, конечно, будет работать. Проблема нашего беззакония в области архитектуры лежит на поверхности. Уже практически 65 лет во главе архитектурно-строительного процесса стоит строитель. А у строителя всегда свои интересы: построить много, дешево, но так, чтобы продавалось дорого. При этом о качестве среды речи не идет. В 1995 году был принят закон «Об архитектурной деятельности», который достаточно быстро стройкомплекс полностью выхолостил, в результате чего закон фактически перестал работать.

Сегодня актуализацией закона занимаются три организации: Союз архитекторов России, НОПРИЗ и РААСН. Полтора года назад мы, наконец-то, пришли к согласию, разработали общую концепцию, согласовали ее между собой и передали в Минстрой. Но случилось смена правительства, пришел Владимир Якушев, ему нужно было создать новый аппарат, и вся работа началась как бы заново. Ещё при бывшем министре Мене была создана рабочая группа по написанию закона, сейчас в ней появились и другие заинтересованные в законе лица — «Дом.рф», КБ «Стрелка», МАРХИ, МАРШ и пр. И, наверное, это правильно, поскольку, чем больше мнений, тем глубже должен стать закон.

— В какие сроки вы планируете завершить работу над законопроектом?

— В первой половине следующего года закон, скорее всего, будет написан, после чего вынесен на первичные слушания в Госдуму, и к концу года, надеюсь, его примут. Как он будет работать — другой вопрос, но, надеемся, что будет. Во всяком случае, мы видим, как в последнее время забытое слово «архитектура» вновь появилось в лексиконе высшего руководства в лице Путина, Медведева, Мутко, Якушева. К сожалению, не все в правительстве понимают, что такое архитектура, но, во всяком случае, само слово «архитектура» уже произносится без заминки, и это меня воодушевляет.

— Сейчас на сайте Союза опубликованы две версии законопроекта — собственно ваша и разработанная НОПРИЗ…

— Для нас это удивительно, хотя я и понимаю, как это получилось технически. Команда, писавшая закон, не сошлась в цене с НОПРИЗ, выступавшим заказчиком. Тогда взяли другую команду, которая, не вникнув в суть дела, изложила свою версию закона, допустив принципиальные, на наш взгляд, ошибки. Впрочем, хотя версий и две, закон будет написан один, и он будет таким, который нужен архитектурному сообществу. Могу заверить, что оно единодушно склоняется к версии Союза архитекторов России.

— В чем основные различия между двумя версиями?

— Под архитектурной деятельностью НОПРИЗ предлагает понимать деятельность не архитектора-творца, а всего сообщества, причастного к архитектуре, включая чиновников, секретарей, гардеробщиков в архитектурном подразделении. И это неверно принципиально. Это старый, советский подход, такого нет нигде в мире. Творец архитектуры — единственный основной игрок на этом поле.

— Я правильно понимаю, что по базовым положениям законопроекта у профессионального сообщества уже есть согласие, и теперь обсуждаются детали?

— Только детали. Например, кто будет проводить аттестацию? Рабочая группа уже обсудила этот вопрос, Минстрой взял паузу на месяц, но аттестация в любом случае будет. Сейчас идет работа над формулировками, исключающими двоякое прочтение.

— А чем объясняется необходимость аттестации архитекторов? Чем эта процедура будет отличаться от квалификационных экзаменов в архитектурных вузах?

— Архитектор, который выходит из любого вуза, даже из МАРХИ, — это такое неземное создание, которое занимается общими композициями, высокой культурой, — словом, совсем не тем, чем занимается архитектор в своей ежедневной деятельности. На самом деле архитектура — это потогонная работа в тесном контакте с заказчиком, инвестором, строителем, сводами правил, нормативными документами и пр. Ты можешь выдать гениальную концепцию, но проект получится только тогда, когда над ним будут работать профессионалы. А чтобы понять, кто профессионал, а кто нет, нужно проводить аттестацию.

— Тогда, наверное, надо что-то менять в архитектурном образовании?

— Вот сейчас мы как раз пытаемся это делать. При МАРХИ мы открыли кафедру комплексной профессиональной подготовки, цель которой — вовлечь бакалавров и магистров непосредственно в профессию. В частности, мы организуем мастер-классы видных московских и петербургских архитекторов, которые рассказывают не о своем величии, а о том, как организовать проектный отдел, каким образом работать с заказчиком, как ввести объект в эксплуатацию, как вести авторский надзор. Причем мы намеренно организовали всё это в стенах Дома архитекторов, чтобы иметь возможность привлечь не только студентов МАРХИ, но и других заинтересованных лиц. И, должен сказать, к нам приходит огромное количество молодых.

— Вернемся к законопроекту. Как именно предполагается защитить архитектора от искажения его проекта девелопером, желающим сэкономить?

— Это самая больная тема. Что такое искажение проекта? Одно дело, когда архитектор работает в частной конторе и занимается проектированием по заданию определенного заказчика. Он создает архитектурный объект, который после многочисленных согласований и экспертиз попадает на стройку, и здесь строитель как может, так его и корёжит, — под свои технологии, под свои возможности, под свое неумение строить. И дай Бог, если он согласовывает свои решения с архитекторами. Но во многих случаях получается так, что архитектор, придя на объект после ввода в эксплуатацию, вообще его не узнает. Чтобы такого не было, в законе, во-первых, уже на стадии эскизного проекта закрепляется авторское право, и, во-вторых, вводится обязательный авторский надзор.

Но ведь строители — люди опытные. Они прекрасно знают, как им жить и как работать. Поэтому они создают при себе «карманные» архитектурные бюро. Понятно, что в такой ситуации качество архитектуры отнюдь не повышается, разве что серенькие панельки становятся оранжевыми и зелеными. И, к сожалению, эту ситуацию законом не переломить: никто не может запретить строителям создавать при себе какие-либо конторы. Но посмотрим, быть может, появится, наконец, цивилизованный заказчик, который скажет, что такая архитектура не годится и нужна другая, более качественная среда обитания.

— То есть архитектор получит право остановить стройку?

— Именно так. Например, мы, «Метрогипротранс», этим пользуемся. Если мы видим, что на площадке что-то идет вразрез с проектом, останавливаем стройку. И в этом случае уже заказчик оказывает на строителя какое-то воздействие, и тот выполняет требования архитектора. Но у нас все договоры заключены от первой стадии до ввода в эксплуатацию, то есть мы сами проводим авторский надзор — и это, скорее, исключение. Чтобы оно стало правилом, нужен закон.

— Но дело, наверное, не только в законе. Должны измениться сознание и самооценка архитектора.

— Абсолютно верно! Вспомнить хотя бы советских архитекторов, зодчих: Жолтовского, Щусева. Это на самом деле и были главные строители, которые вели весь архитектурный процесс. А сейчас… Представь, что у скрипача отняли смычок, — что из этого получится? Конечно, нужно поднимать профессию, нужно внедрять осознание своей значимости.

— Не могу не спросить вас еще об одном законе, тем более что он имеет прямое отношение к статусу российских архитекторов. Речь идет о прошлогодних поправках в ФЗ-223, обязавших архитекторов передавать свои права заказчикам в лице госкомпаний. Как вы оцениваете перспективы этого закона в свете грядущей архитектурной реформы?

— Это страшный закон, недопустимый для любой нормальной страны. Скорее всего, это была инициатива Минстроя: ему хотелось иметь некий набор типовых проектов, из которого можно было бы легко, не теряя денег, взять нужный проект и «ткнуть» на свободную площадку, будь то жилье или школа. Надеюсь, что со временем это отомрет, потому что, во-первых, будет принят закон об архитектуре, а, во-вторых, как показала жизнь, привязка типового проекта на самом деле не сильно ускоряет, да и не удешевляет процесс. Главное же — результат отрицательный. Когда в одном городе или даже в разных городах появляются одинаковые сооружения, это приводит к деградации профессии.

Источник: https://www.radidomapro.ru/ryedktzij/gosudartsvo/zakon/nikolaj-schumakov-soiuz-architektorov-rossii--arc-66895.php